Я хотел написать что-нибудь отвлечённое. Этот рассказ про самое сильное, эмоциональное чувство в человеке - про ненависть.
Звон. Нагнетающий режущий звон в ушах. А в глазах – несомненное преобладание красного и оранжевого и грязно-жёлтого цветов. Он смотрит вниз. Босые ноги стоят на небольшой грязной квадратной площадке, где-то метр в диагонали. Похоже на мраморную плитку, которая, обычно, покрывает полы залов во дворцах и замках. Только вместо белых прожилок мрамора, плитку пронизывала кроваво-красная сеть небольших капеллярчиков, подсвечивающихся время от времени. Плитка висит в воздухе. Где-то. Вокруг ничего, только рядом ещё одна, чуть левее, повыше, на расстоянии шага, тоже без всякой видимой опоры. Затем ещё одна. Далее – ещё, в беспорядочно разбросаны в пространстве. Под ними пустота. Зияющая бездна, грязно-красная пропасть. Если смотреть вдаль – тоже ничего. Горизонта нет. Лишь чёрно-желтые клочки каких-то пылевых образований…
С трудом перебарывая этот звон в ушах, он шагает на ближайшую плитку. Затем на вторую. Ещё на одну, поднимаясь всё выше и выше. Где он? Кто он? Ещё выше. Пройдя не одну сотню странных ступенек, он замечает недалеко площадку побольше, размером с небольшую комнату. Направляется туда.
Забравшись на неё он становится на колени. Пытается отдышаться. Поднимает взгляд от пола. Тут его охватывает страх, животный ужас. Прямо перед ним сидит что-то, напоминающее человека. Без кожи. Он мог отлично разглядеть как пульсируют вены и артерии, рваной сеткой покрывающие тело существа, хорошо видел, как в такт пульсации по всей поверхности мышц выступала кровь. Как при выжимании тряпки её поверхность покрывается водой. Вместо черепа – непонятливое, уродливое образование, заканчивающееся, на месте рта, щупальцами из мышц. Ступней и кистей он не мог разглядеть – только рваные остатки мышц на этих местах. Повсюду вокруг была кровь, лужа полусвернувшейся крови. Существо сидело на коленях. Грудная клетка его была открыта – рёбра разведены в стороны, их удерживали большие острые крюки, зацепляющиеся, также за цепи, свисающие с потолка комнаты, и частей стен. Все конечности существа были пронизаны крюками на цепях. Увидев его, оно оживилось, стало совершать вялые движения, мотаясь из стороны в сторону, звеня цепями, скользя нижними конечностями по полу, покрытому кровью, издавая хлюпающие звуки. Мычало. Протяжно, душераздирающе выло, расправляя ротовые щупальца, брызгая с них кровью.
Оглянувшись, он увидел, что пути назад нет, позади входа исчезли все плитки. Была лишь дверь, на другом конце комнаты, позади этого «демона», за позвякивающими цепями…
Шаг вперёд. Ещё. Страх. Руки дрожали. Ноги отказывались слушаться. Шаг. Тут же рёв, протяжный, гулкий, полоснувший его по ушам. По мере приближения его к центру комнаты существо всё быстрее металось из стороны в сторону, натягивая цепи то с левой, то с правой стороны. И не переставая мычать. Он наступил на густую красную жидкость на полу, босыми ногами ощутил её тепло, вязкость. Вот он уже почти на середине комнаты. Медленно, он скользил ногами по крови, осторожно передвигаясь. Он старался не задеть цепи, перешагивая их, и наклоняясь чтобы пройти. После очередного шага он всё-таки потерял равновесие, нога предательски скользнула вперёд, вторая зацепилась за цепь, с силой дёрнув её, вырвав из существа крючок, вместе с клочком мяса. Оно взревело, ужасно, громко. Он падал, цепляясь за цепи. Которые резко дёргали существо прямо на него, орошая его кусочками мяса, из тела существа. Упав на спину, головой он задел цепь, которая держала существо за одно из рёбер. Цепи с противоположенной стороны оторвались, и существо рухнуло прямо на него, орошая кровью. Он лишь успел выставить вперёд левую руку, которой попал прямо между раскрытых рёбер существа, как масло пробив тонкую перегородку мышц спины. Оно ревело, махало конечностями, сильно ударяя его. Вторая его рука вошла существу в область живота, так, что он мог ощутить мякоть внутренностей. Существо держало его, душило. Надо было что-то делать. Правой рукой он схватил ухватился за что-то внутри живота существа, потянул наружу. Кишки. Он уже задыхался, но продолжал лихорадочно вытягивать внутренности. Крепко стиснув кулак с кишками, он стал обматывать их вокруг шеи существа. Один оборот, ещё один. Он не мог и предположить, что кишечник настолько прочен… Животное мычало всё тяжелее, видимо задыхаясь. Сбросив его с себя, он встал на колени, удерживая кишки уже обеими руками, затягивая их вокруг шеи животного. Он поднял колено и упёрся им в заднюю часть шеи. Ткань кишок растянулась, стала тонкой, резала ему руки, и всё глубже впивалась в мякоть шеи жертвы. Со всей силы он дёрнул на себя оба конца. «Удавка» моментально разрезала мышцы шеи, словно масло, и упёрлась в кость позвоночника. Существо ослабло, захрипело, лихорадочно задёргало ротовыми щупальцами. Однако казалось, никакие физические увечия не могут убить эту тварь. Только лишь причиняют страдания. Отпнув этот кусок мяса вперёд, он отдышался. Можно продолжать путь. Только куда? Да и за чем? Но оставаться здесь у него не было никакого желания. За дверью опять плитки… Когда он выходил, оно ещё продолжало дёргаться, мычать, возится в луже собственной крови и позвякивать цепями…
Снова плитки. Одна за одной. Его уже начинало раздражать это. Он злился.
Но что это? Опять комната? Да. Она оказалось точно такой же. С такой же тварью…
Переполненный ненавистью он яростно накинулся на неё, стал избивать. Он не мог объяснить себе причину подобного поведения. Когда с тварью было покончено он продолжил путь… Вот он снова шагал по плиткам, как будто бы этот путь и есть самоцель в его нелепом положении. Ещё ему постоянно чудилось душераздирающее мычание этих тварей, оно бритвой резало уши, всё сильнее разжигая злость и ненависть. Он подумал, что сходит с ума. Кровь, покрывающая всё его тело и остатки одежды, успела свернуться и начала отпадать, оставляя белые пятна на тёмно красном фоне его кожи… Показалась следующая комната. Схожу с ума? Нет, просто… Чёрт возьми. Будь проклято это всё! Хотя.. может это и в самом деле проклято? Когда было покончено с очередной тварью, он подумал, что ему это нравиться! Вот в чём цель. В ненависти! Теперь-то он может её выразить! Выпустить свой гнев!
Он шёл всё быстрее, перешагивая с плитки на плитку, подгоняемый ужасным мычанием, всё ещё стоявшим у него в ушах… Одна комната за другой. Тварь за тварью. Над некоторыми он издевался часами, обматывал их цепями, отрезал конечности, ломал кости, выдирал внутренности, часами слушая их загробное мычание. Других забивал сразу, оставляя остатки ползать в луже их собственной крови. Он вошёл во вкус. Ему нравилось это. Выпусти ненависть.
Он ускорял шаг. Всё быстрее. Он уже бежал, перепрыгивал с плитки на плитку… Но вот – неосторожный прыжок и нога соскальзывает в пустоту… Вниз. Он ничего не чувствовал… только видел, как стремительно удаляются вверх сияющие прожилки плиток…
*****
Кто он? Где он? Боль. Ужасная боль во всём теле. Везде. Это нельзя вынести. Но тем не менее он не мёртв. Или, может, как раз мёртв? Везде боль. Как будто сотнями штырей пронзили всё тело.
Он видит человека, который стоит оперевшись ладонями в колени, смотрит в пол, пытается отдышаться. Он весь в крови… Сквозь боль, он замечает, что когда-то он видел уже где-то эту комнату… Человек поднимает взгляд… Глаза странно блестят…Пересиливая боль, он пытается пошевелиться, но понимает, что его свобода ограничена цепями, которые удерживают его за крюки, воткнутые ему в плоть… Человек направляется к нему… Тут он понял всё. Но мог только лишь метаться из стороны в сторону. И кричать, но из глотки вырывалось лишь протяжное, глухое мычание…
